няка, такая няка
24.06.2012 в 15:34
Пишет Рок Рок Рок:По проводам
Сначала в тихую фапала на ваше сообщество, но потом взяла себя в руки и решила сделать первый вклад. Короче, простите, если сможете.
Название: По проводам
Автор: Рок Рок Рок
Пейринг: Лобанов | Романенко
Рейтинг: PG
Размер: то ли драббл, то ли мини.
Ворнинг: бред; не, не так - БРЕД
Нажать и ужаснутьсяДело незамедлительно близится к Новому году. Больница пестрит мишурой и шариками, в каждом отделении стоит по красавице-ёлке. Атмосфера более чем праздничная.
Все вокруг радостные и счастливые, завертевшиеся в новогодней кутерьме. Постоянно куда-то спешащие, боясь, что разберут все подарки.
Люди зажигаются ёлочными гирляндами, Новый год все-таки. Заряжают друг дружку позитивом и восклицаниями «С наступающим!», широко улыбаются и бегут дальше, уносятся в этом потоке счастья и веселья, беззаботные и одновременно обеспокоенные. Но это так, мелочи, главное – скоро Новый год.
Нет места для грусти, все это обязано отметать грусть прочь. Но что-то не так.
Дни пролетают незаметно: перед Новым годом пациенты выздоравливают особенно быстро. Это после праздников свои законные места на больничных койках займут отравленные, обжёгшиеся и бесконечно пьяные. А сейчас даже Быков не пилит. И все равно что-то упорно идет не своим чередом.
Что-то решительно и тоскливо сосет под ложечкой, заставляя выкуривать сигарету за сигаретой и погружаться в мутные отрывистые мысли. Тоскливо и неспокойно. Особенно этой ночью.
Уже практически невозможно уснуть в пустой квартире. Всё пыжится и стопорится вокруг какой-то несформированной мысли. И вроде бы ясно и понятно. Да, один, да, в пустой квартире не спится как-то. Подумаешь, трагедия. Ворочаешься-ворочаешься, и спрашиваешь потолок: ну когда же утро.
Днем как-то проще. Окрыленные праздником люди отвлекают от проблем. Собственно, это и проблемой назвать нельзя. Просто какая-то нехватка, недостача. Будто кусочек тебя отрезали. И вроде такой маленький, почти незначащий кусочек, но ты так привык к нему. Его так странно вселенски не хватает.
А он сейчас там, где на четыре часа раньше наступает утро. Вот ты лежишь, вертишься, мнешь простынь, а он, может, высыпается, укутываясь в одеяло с головой, дабы спрятаться от яркого восходящего солнца.
На следующий день все такие же счастливые и радостные, даже начинает немного раздражать. Ну, прямо так из кожи вон лезут и лыбятся. Все лыбятся широко-широко, а из зеркала смотрит какой-то чудик, не спавший две ночи подряд. Неспособный выражать всеобщее веселье и счастье. Инъекция против улыбок и сна. Пока не вернут на место кусочек. На его законное место, в их общую съемную квартиру, в соседнюю комнату. В ординаторскую на скрипучий диван, ну хотя бы в курилку. Потому что курить хочется неимоверно, а не с кем. Нет, это, конечно, все утрировано. Желающих пороть здоровье масса. Но тот, с кем хочется это делать, с кем это облегчает, и, кажется, совсем не портит хреново здоровье, сейчас свалил к родителям на другой конец страны. И, главное, как-то не вовремя.
И от осознания этого всего становится еще более тошно, выворачивает наизнанку, заставляя следующей ночью поскуливать в подушку. Чертовой ночью опять нарушены законы времени. Опять секунды липкие и вязкие, каждая бьет по вискам. Хочется выкинуть на хрен все часы из квартиры, кажется, что так это тошнотворное время суток быстрее кончится.
Снова бессонница, снова пачка сигарет пустеет со скоростью света. Снова потолок в качестве собеседника. Даже на утро паршивое состояние не покидает душу и тело. И такое чувство, что мир сошел с ума только для тебя. Ведь все остальные вон, какие веселые, искрящиеся новогодним настроением. И это уже нестерпимо бесит. Безумное желание разгромить всю больницу с этими всеми шариками, ёлкам и прочей новогодней ересью. Безумное желание закричать. Так, чтобы там обязательно услышали. Там, где на четыре часа раньше встает солнце. Там наверняка проще. Ему.
За окном Москва в снежном плену, но и это ни разу не добавляет радости. Наоборот, угнетает еще больше. Обычно, зимний холод перед Новым годом какой-то уютный что ли. Такой, каким и должен быть праздничный холод. На улице всего каких-то минус десять градусов, а по ощущениям все минус тридцать.
Неуютно, неприятно, мерзко. И за окном и в душе. В душе вообще полный кавардак. Все катится к чертям, тормоза не работают, предохранители слетают на хрен и перегорают лампочки. И мысли, одна за другой - летят, летят, летят. Разбиваются о стенки предрассудков. Мысли о том, что больше так нельзя. Так не хочется и не можется.
Кое-как время, с его упоротыми законами и долбанными скачками, почти вплотную подошло к празднику, к которому, по идее люди готовятся.
Квартира в хламе, окурки, давно потухшие и все еще тлеющие, выталкивают друг друга из пепельницы за неимением места. Ни единого намека на праздник. А зачем, если от этого всего становится только хуже? Ведь не хватает всего-навсего кусочка.
На календаре 31-е декабря, на часах 2:37.
Не получается даже ворочаться, на столике рядом валяется несколько пустых сигаретных пачек, а в воздухе их содержание. Отчаянно не хватает кислорода, руки, ноги, и все прочие части тела против воли хозяина тянутся к окну.
Воздух на улице такой, что сразу мерзнет нос. И все равно нечем дышать – холодный воздух лишь сильнее сдавливает горло.
Нечем дышать – и все равно сигарета. Дым летит вверх; наверное, ему так легче. Снег все валит и валит – кто-то наверху распорол огромную подушку и вытряхивает перья прямо на головы людям.
Эй, наверху! Хватит издеваться! Пожалуйста.
Взгляд вдаль, мозг на автомате прикидывает, сколько добираться до гребаного Красноярска, но тут же отметает эту идиотскую затею. Ха-ха.
Доигрался.
На часах все еще 2:37, чертово липкое время.
Возможно, через пару часов там встанут и начнут проводить последние приготовления к Новому году. Там тоже все счастливы, рады, там тоже в воздухе витает праздничная атмосфера и прочее-прочее.
Но ведь на Новый год случаются чудеса? Да нет, они просто обязаны случатся. Чем черт не шутит. Даже не так: это последняя надежда.
Судорожные поиски телефона во всем этом хламе. Мозг решает, что такая вещь, как свет, не имеет сейчас место быть. В конце концов, мы же никогда не ищем легких путей.
И вот уже телефон в непослушных пальцах, следующая сигарета, дым в небо и холодный воздух в лицо.
Абсолютно не важно, что и как говорить, с чего начинать и, вообще, как объяснить этот звонок посреди ночи. Хотя нет. Там – уже утро.
Тело бьет дрожь, в трубке – гудки, гудки, гудки; в голове вопрос - «Зачем?»
- Алло.
И это «алло» как электрический разряд в миллионы вольт - уже не шевельнутся.
- Романенко, мать твою, ты звонишь мне в половину седьмого, чтобы помолчать в трубку? Какого хрена, я тебя спрашиваю?
Атрофированный мозг подмечает то, что голос у него совсем не сонный и ни капельки не злой. Скорее, немного усталый. Лобанов хреновый актер.
И ощущение такое странное, что звонок ожидался.
На линии все еще тихо.
- Куришь, да?
Из замерзших губ вырывается только «Как?», но получается как-то хрипло и буднично, без должного удивления.
Сигарета выбирается из пальцев и срывается вниз.
На другом конце провода усмехаются и вздыхают.
- Ну чего?
Это уже без вялой актерской игры, естественно и непосредственно.
- Лобаныч, ты когда возвращаешься?
Вот так вот просто, без прелюдий, в 6:30 утра.
- Что, Глебка, не справляетесь уже без меня?
- Вообще никак.
Ну, то есть совсем. Хочется рассказать про эти хреновы ночи, про точное кол-во употребленных пачек сигарет и громко-громко, так наивно и сопливо крикнуть в трубку:
- Не могу без тебя!
Потом ужаснуться: мысли материальны, так? Мысли чересчур материальны.
И вроде бы нужно нажать «Отбой», но это ведь поступок подростка во время пубертатного периода. Продолжать слушать сопение в трубку – вот выход. Слушать - и медленно зеленеть, краснеть, белеть, в общем и целом заменяя радугу. Ждать криков, матов, чего угодно. Или вообще ничего не ждать. Дернуться и успокоиться. Нервно дотронуться до затылка, провести рукой по лицу. И эти три секунда молчания кажутся непреодолимой вечностью.
- Глеб, ну я, в общем, это... ну, мне тоже как-то хреново. Эта неделя вообще какая-то странная, я думал много, вот... Ты это, извини, если что. Ладно? И вот еще: я 5-го приеду. И всем там от меня привет передай. С наступающим, увидимся скоро.
- И тебя... с наступающим.
И все вокруг отметает, отрезает, все снова несется к чертям, на этот раз от непреодолимой эйфории. Пленённую снегом Москву через темное окно пронзает дикий, отчаянный, такой нужный крик счастья. Инъекция прекратила свое действие. И думается, что нужно все-таки быть сегодня вечером там, куда так настойчиво звала Черноус, со всеми, отпраздновать Новый год и обязательно передать всем приветы.
URL записиСначала в тихую фапала на ваше сообщество, но потом взяла себя в руки и решила сделать первый вклад. Короче, простите, если сможете.
Название: По проводам
Автор: Рок Рок Рок
Пейринг: Лобанов | Романенко
Рейтинг: PG
Размер: то ли драббл, то ли мини.
Ворнинг: бред; не, не так - БРЕД
Нажать и ужаснутьсяДело незамедлительно близится к Новому году. Больница пестрит мишурой и шариками, в каждом отделении стоит по красавице-ёлке. Атмосфера более чем праздничная.
Все вокруг радостные и счастливые, завертевшиеся в новогодней кутерьме. Постоянно куда-то спешащие, боясь, что разберут все подарки.
Люди зажигаются ёлочными гирляндами, Новый год все-таки. Заряжают друг дружку позитивом и восклицаниями «С наступающим!», широко улыбаются и бегут дальше, уносятся в этом потоке счастья и веселья, беззаботные и одновременно обеспокоенные. Но это так, мелочи, главное – скоро Новый год.
Нет места для грусти, все это обязано отметать грусть прочь. Но что-то не так.
Дни пролетают незаметно: перед Новым годом пациенты выздоравливают особенно быстро. Это после праздников свои законные места на больничных койках займут отравленные, обжёгшиеся и бесконечно пьяные. А сейчас даже Быков не пилит. И все равно что-то упорно идет не своим чередом.
Что-то решительно и тоскливо сосет под ложечкой, заставляя выкуривать сигарету за сигаретой и погружаться в мутные отрывистые мысли. Тоскливо и неспокойно. Особенно этой ночью.
Уже практически невозможно уснуть в пустой квартире. Всё пыжится и стопорится вокруг какой-то несформированной мысли. И вроде бы ясно и понятно. Да, один, да, в пустой квартире не спится как-то. Подумаешь, трагедия. Ворочаешься-ворочаешься, и спрашиваешь потолок: ну когда же утро.
Днем как-то проще. Окрыленные праздником люди отвлекают от проблем. Собственно, это и проблемой назвать нельзя. Просто какая-то нехватка, недостача. Будто кусочек тебя отрезали. И вроде такой маленький, почти незначащий кусочек, но ты так привык к нему. Его так странно вселенски не хватает.
А он сейчас там, где на четыре часа раньше наступает утро. Вот ты лежишь, вертишься, мнешь простынь, а он, может, высыпается, укутываясь в одеяло с головой, дабы спрятаться от яркого восходящего солнца.
На следующий день все такие же счастливые и радостные, даже начинает немного раздражать. Ну, прямо так из кожи вон лезут и лыбятся. Все лыбятся широко-широко, а из зеркала смотрит какой-то чудик, не спавший две ночи подряд. Неспособный выражать всеобщее веселье и счастье. Инъекция против улыбок и сна. Пока не вернут на место кусочек. На его законное место, в их общую съемную квартиру, в соседнюю комнату. В ординаторскую на скрипучий диван, ну хотя бы в курилку. Потому что курить хочется неимоверно, а не с кем. Нет, это, конечно, все утрировано. Желающих пороть здоровье масса. Но тот, с кем хочется это делать, с кем это облегчает, и, кажется, совсем не портит хреново здоровье, сейчас свалил к родителям на другой конец страны. И, главное, как-то не вовремя.
И от осознания этого всего становится еще более тошно, выворачивает наизнанку, заставляя следующей ночью поскуливать в подушку. Чертовой ночью опять нарушены законы времени. Опять секунды липкие и вязкие, каждая бьет по вискам. Хочется выкинуть на хрен все часы из квартиры, кажется, что так это тошнотворное время суток быстрее кончится.
Снова бессонница, снова пачка сигарет пустеет со скоростью света. Снова потолок в качестве собеседника. Даже на утро паршивое состояние не покидает душу и тело. И такое чувство, что мир сошел с ума только для тебя. Ведь все остальные вон, какие веселые, искрящиеся новогодним настроением. И это уже нестерпимо бесит. Безумное желание разгромить всю больницу с этими всеми шариками, ёлкам и прочей новогодней ересью. Безумное желание закричать. Так, чтобы там обязательно услышали. Там, где на четыре часа раньше встает солнце. Там наверняка проще. Ему.
За окном Москва в снежном плену, но и это ни разу не добавляет радости. Наоборот, угнетает еще больше. Обычно, зимний холод перед Новым годом какой-то уютный что ли. Такой, каким и должен быть праздничный холод. На улице всего каких-то минус десять градусов, а по ощущениям все минус тридцать.
Неуютно, неприятно, мерзко. И за окном и в душе. В душе вообще полный кавардак. Все катится к чертям, тормоза не работают, предохранители слетают на хрен и перегорают лампочки. И мысли, одна за другой - летят, летят, летят. Разбиваются о стенки предрассудков. Мысли о том, что больше так нельзя. Так не хочется и не можется.
Кое-как время, с его упоротыми законами и долбанными скачками, почти вплотную подошло к празднику, к которому, по идее люди готовятся.
Квартира в хламе, окурки, давно потухшие и все еще тлеющие, выталкивают друг друга из пепельницы за неимением места. Ни единого намека на праздник. А зачем, если от этого всего становится только хуже? Ведь не хватает всего-навсего кусочка.
На календаре 31-е декабря, на часах 2:37.
Не получается даже ворочаться, на столике рядом валяется несколько пустых сигаретных пачек, а в воздухе их содержание. Отчаянно не хватает кислорода, руки, ноги, и все прочие части тела против воли хозяина тянутся к окну.
Воздух на улице такой, что сразу мерзнет нос. И все равно нечем дышать – холодный воздух лишь сильнее сдавливает горло.
Нечем дышать – и все равно сигарета. Дым летит вверх; наверное, ему так легче. Снег все валит и валит – кто-то наверху распорол огромную подушку и вытряхивает перья прямо на головы людям.
Эй, наверху! Хватит издеваться! Пожалуйста.
Взгляд вдаль, мозг на автомате прикидывает, сколько добираться до гребаного Красноярска, но тут же отметает эту идиотскую затею. Ха-ха.
Доигрался.
На часах все еще 2:37, чертово липкое время.
Возможно, через пару часов там встанут и начнут проводить последние приготовления к Новому году. Там тоже все счастливы, рады, там тоже в воздухе витает праздничная атмосфера и прочее-прочее.
Но ведь на Новый год случаются чудеса? Да нет, они просто обязаны случатся. Чем черт не шутит. Даже не так: это последняя надежда.
Судорожные поиски телефона во всем этом хламе. Мозг решает, что такая вещь, как свет, не имеет сейчас место быть. В конце концов, мы же никогда не ищем легких путей.
И вот уже телефон в непослушных пальцах, следующая сигарета, дым в небо и холодный воздух в лицо.
Абсолютно не важно, что и как говорить, с чего начинать и, вообще, как объяснить этот звонок посреди ночи. Хотя нет. Там – уже утро.
Тело бьет дрожь, в трубке – гудки, гудки, гудки; в голове вопрос - «Зачем?»
- Алло.
И это «алло» как электрический разряд в миллионы вольт - уже не шевельнутся.
- Романенко, мать твою, ты звонишь мне в половину седьмого, чтобы помолчать в трубку? Какого хрена, я тебя спрашиваю?
Атрофированный мозг подмечает то, что голос у него совсем не сонный и ни капельки не злой. Скорее, немного усталый. Лобанов хреновый актер.
И ощущение такое странное, что звонок ожидался.
На линии все еще тихо.
- Куришь, да?
Из замерзших губ вырывается только «Как?», но получается как-то хрипло и буднично, без должного удивления.
Сигарета выбирается из пальцев и срывается вниз.
На другом конце провода усмехаются и вздыхают.
- Ну чего?
Это уже без вялой актерской игры, естественно и непосредственно.
- Лобаныч, ты когда возвращаешься?
Вот так вот просто, без прелюдий, в 6:30 утра.
- Что, Глебка, не справляетесь уже без меня?
- Вообще никак.
Ну, то есть совсем. Хочется рассказать про эти хреновы ночи, про точное кол-во употребленных пачек сигарет и громко-громко, так наивно и сопливо крикнуть в трубку:
- Не могу без тебя!
Потом ужаснуться: мысли материальны, так? Мысли чересчур материальны.
И вроде бы нужно нажать «Отбой», но это ведь поступок подростка во время пубертатного периода. Продолжать слушать сопение в трубку – вот выход. Слушать - и медленно зеленеть, краснеть, белеть, в общем и целом заменяя радугу. Ждать криков, матов, чего угодно. Или вообще ничего не ждать. Дернуться и успокоиться. Нервно дотронуться до затылка, провести рукой по лицу. И эти три секунда молчания кажутся непреодолимой вечностью.
- Глеб, ну я, в общем, это... ну, мне тоже как-то хреново. Эта неделя вообще какая-то странная, я думал много, вот... Ты это, извини, если что. Ладно? И вот еще: я 5-го приеду. И всем там от меня привет передай. С наступающим, увидимся скоро.
- И тебя... с наступающим.
И все вокруг отметает, отрезает, все снова несется к чертям, на этот раз от непреодолимой эйфории. Пленённую снегом Москву через темное окно пронзает дикий, отчаянный, такой нужный крик счастья. Инъекция прекратила свое действие. И думается, что нужно все-таки быть сегодня вечером там, куда так настойчиво звала Черноус, со всеми, отпраздновать Новый год и обязательно передать всем приветы.